Авторитетное мнение писателей
Недавно наткнулся на статью в одном уважаемом журнале, в которой описывалось отношение известных писателей к вегетарианству. Так там было упомянуто, что Лев Толстой осуждал поедание мяса, приводилась цитата Франца Кафки, про рыбу, на которую он смотрит с миром, потому что не ест. Причем, все это подавалось под таким соусом, что вегетарианство выглядело довольно аппетитным блюдом. Хоть я и знатный мясоед, в самой пропаганде вегетарианства не вижу ничего плохого, но я задался вопросом – почему так часто прибегают к мнениям великих людей по тем вопросам, где они далеко не являются авторитетами, в частности к мнению писателей.
Читая твиттер Льва Толстого, базирующийся на записях его дневников, я бы сказал, что взгляды его изобильны темами, и отнюдь не ограниваются поеданием мяса. А если апеллировать к мнению других заслуживших авторитет писателей, например, Эдуарда Вениаминовича Лимонова, Владимира Георгиевича Сорокина, или Хантера Томпсона. Можно будет успешно поддержать авторитетным мнением крайние националистические воззрения, значительную пользу не только употребления пищи растительной пищи, но, например, и фекалий, как акта искусства, или лояльное отношение к наркотическим средствам и суициду. Парадоксальные во многом мнения и более того во многом несоответствующий морали образ жизни свойственен писателям, которые, с моей точки зрения, должны периодически опускаться на дно, чтобы черпать материал, понимать суть вещей и уметь противопоставлять хорошие вещи плохим в этой жизни.
То есть, по моему мнению, что нельзя апеллировать к авторитетам, как к источнику истинны, по всем вопросам и аргументировать какую-либо позицию в споре мнением авторитета, не относящегося напрямую к затрагиваемой области.
Если вы хотите купить матрасы дешево — посетите сайт www.anatomiyasna.ru. Только там есть все для вашего комфортного и здорового сна.
- Еще одно, последнее сказанье – и летопись окончена мояЭто довольно распространенное теперь выражение взято из исторической трагедии А.С.Пушкина «Борис Годунов». В сцене «Ночь. Келья в Чудовом монастыре» старец монах Пимен пишет при свете лампады и произносит монолог, начало которого и стало крылатым: Еще одно, последнее сказанье –И летопись окончена моя.Исполнен долг, завещанный от богаМне, грешному. Недаром многих летСвидетелем господь меня поставилИ книжному искусству...