Главная / Человек / Пословицы про то что не надо хвастаться. Пословицы про хвастунов. Пословицы и поговорки — хвалиться
2 марта 2022

Пословицы про то что не надо хвастаться. Пословицы про хвастунов. Пословицы и поговорки — хвалиться

Пословицы и поговорки — хвалиться

sbornik-mudrosti.ru

Пословицы и поговорки — хвалить

sbornik-mudrosti.ru

Новочеркасск.net

От советского информбюро. Оперативная сводка от 9 июля 1943 года.

«Нашими войсками на Орловско-Курском и Белгородском направлениях за день подбито и уничтожено 304 танка. В воздушных боях и зенитной артиллерией сбит 161 самолет противника».

Газета «Правда», суббота, 10 июля 1943 года

Читайте также: Тема: «День и ночь — сутки прочь» план-конспект занятия по окружающему миру (подготовительная группа) на тему

Белгородское направление, 9 июля.

«Бои на Белгородском направлении характеризуются огромной активностью авиации с обеих сторон. Воздушное сражение, начавшееся с первых же часов немецкого наступления, не прекращается.

Одиннадцать самолетов «Лавочкин-5» во главе с ведущим летчиком Муштаевым сопровождали группу штурмовиков «Ильюшин-2». В районе одного населенного пункта их встретили четыре «Мессершмитта-109». Два наших истребителя завязали с ними бой, а остальные продолжали сопровождать штурмовиков. На пути им пришлось встретиться ещё с несколькими группами «мессершмиттов» общей численностью свыше 20 машин. В воздушном бою наши летчики сбили три «Мессершмитта-109-ф» и один подбили. Штурмовка прошла успешно».

Из книги «СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945. Краткая хроника.

30 июля, пятница, 1943 год.

«Летчик 31-го истребительного авиаполка старший лейтенант Н. Е. Глазов во время воздушной разведки по команде с радиостанции наведения атаковал вражеский самолет-корректировщик. Израсходовав весь боекомплект, Глазов таранил самолет врага, сам погиб смертью героя».

Справка.

Командиром 31-го ИАП был мой отец, Муштаев Павел Фомич.

Никогда не слышал, чтобы отец рассказывал об Афганистане, где ему довелось поработать инструктором в летной школе.

В 1928 году с дружеским визитом приезжал глава афганского правительства Эмир Амманулахан, и в Москве, на Центральном аэродроме, высокому гостю была показана авиационная техника. Летчик-испытатель А. Б. Юмашев продемонстрировал на самолете-разведчике Р-3 высший пилотаж. Самолет понравился Эмиру Амманулахану, и вскоре Советское правительство подарило Афганистану несколько боевых самолетов, на которых из Одессы группа авиаторов совершила перелет в Кабул. В этой группе был и мой отец, которому потом предложили остаться в Кабуле и поработать инструктором в летной школе.

Никогда не слышал от отца, что он был знаком с В. П. Чкаловым, пока в одном из писем Анатолий Васильевич Виноградов, пилот ещё старой школы, с которым отец служил в 13-ой авиабригаде в Новочеркасске, не рассказал мне, как в сентябре 1932 года ему довелось впервые увидеть Чкалова.

«…Находясь в командировке в Москве с П. Ф. Муштаевым, — пишет он мне в письме, — мы ежедневно ездили на Центральный аэродром, и однажды оказался свидетелем теплой встречи двух друзей — Муштаева и Чкалова. Тут я узнал, что два авиатора учились в Борисоглебской школе военных летчиков и не виделись почти десять лет».Никогда отец не рассказывал и о работе летчика-испытателя на Воронежском авиационном заводе, а потом и в 8-ом отделе ЦАГИ, ставшим в 1940 году Летным исследовательским институтом, не рассказывал отец и об изгнании из армии и об исключении из партии в 1937 году, никогда не рассказывал о войне.

«Хвастать, не косить, спина не болит» — любимая поговорка отца.

С мистическим ужасом смотрю на эту пожелтевшую от времени и порванную на сгибах бумажку. Как много она значила для отца! Не будь этой справочки, сейчас уже потерявшей всякий смысл, не было бы и возможности вернуться в авиацию, поработать летчиком-испытателем, сформировать 31 ИАП в годы войны, не было бы и той малости, чем жила семья, когда по болезни он был вынужден уйти на пенсию. Вот уж воистину: без бумажки ты — букашка, а с бумажкой — человек.

Кто и за что выгнал отца из партии и из армии? Вопрос чисто риторический. «Кто-то» исключал, «кто-то» восстанавливал. Отцу, как говорится, крупно повезло. Но чтоб «повезло» в те годы, надо было иметь сильный характер.

Читайте также: Любопытство – не порок. А что тогда?

Все, с кем мне довелось поговорить, собирая материл об отце для повести «Анкеты пишутся кратко», говорили о его характере максималиста, когда есть одна мера: все или ничего, друг или враг, люблю или ненавижу. И никаких компромиссов: ни с кем и никогда. Он умел держать слово даже тогда, когда это было опасно для него, и когда исчезали причины, заставившие его дать это слово, он никогда не менял своих мнений и оценок, даже тогда, когда менялись времена.

Помню, после ХХ съезда партии мы навалились на него с моим дружком, требуя ответа, как такое могло быть? Наше юношеское негодование проистекало не столько от мысли, что мог существовать Сталин, сколько оттого, что могло существовать само общество, которое смотрело на Сталина с обожанием. Откуда тогда мне было знать, что соединение, которым он командовал в годы войны, шестнадцать раз получало благодарность Сталина, что демобилизовался он по сталинскому приказу №100, оставлявшему пожизненно демобилизованному последний оклад как пенсионное обеспечение, выделялась земля в любом уголке страны и выплачивалась безвозмездная ссуда на строительство дома.

Отец спокойно выслушал нас, а потом сказал:

— На мертвого льва и собака лает.

Нас это искренне возмутило. Размахивая руками, мы кричали о беспринципности и трусости старшего поколения, об антигуманности сталинизма, изгоняющего из жизни все личностное и индивидуальное, кричали, что «если бы да кабы», а смертельно больной отец тихо сидел и грустно смотрел на нас.

Когда мы накричались, он встал, прошел к себе в комнату, набил трубку табаком, раскурил её, хотя врачи категорически запрещали ему курить, и, вернувшись к нам, сказал:

— Придет время, и вы узнаете многое из того, что не знаем сейчас. Сталин — сложнейшая личность в истории, вобравшая и хорошее, что люди ценят, и плохое, что люди осуждают. Пройдет много лет, и кто-нибудь обязательно скажет, что личность Сталина сфокусировала сложнейшую диалектику эпохи. Сталина вылепило общество, вылепило таким, каким хотело видеть сильную личность: справедливым, беспощадным, знающим ответы на все вопросы истории. Вылепило, а потом ужаснулось… да было поздно. Ведь однажды промолчав, другой раз, поддакнув, на третий, испугавшись — никогда уже не возразишь. Думаете, не повторится? Повторится, и не однажды. Сами ещё в этом поучаствуете.

В начале тридцатых, помню, в ВВС участились катастрофы при ночных полетах. Причиной тому были просчеты в пилотировании и слабое оснащение навигационными приборами. Тогда многие командиры авиационных соединений пострадали: и из партии их исключали и из ВВС изгоняли. А многие оказались в лагерях и тюрьмах. Ночные полеты прекратились. Кому охота рисковать собственной судьбой? Но прошел год, и ночные полеты вышли из-под запрета. А спустя много лет, уже на фронте, мне рассказали, что на докладной записке наркома обороны Сталин синим карандашом начертал, летчиков, мол, надо обязательно учить летать ночью, хотя любому грамотному летчику понятно и без этой резолюции, что авиация не может существовать без ночных полетов.

Но главное состоялось: это решил Сталин! И постепенно стали привыкать к простой мысли, что только Сталин, один Сталин может решить, только он один знает правильный ответ. Возможно, это всеобщее восхищение сталинской мудростью и рождало в нем чувство непогрешимости, переоценку собственных способностей и возможностей. А у подножия священной пирамиды с трепетом и восхищением внимали ему простые люди со всеми своими слабостями. Кажется, Гейне принадлежат вещие слова, когда растет тело, съеживается душа. А проверить свою принципиальность и смелость у тебя ещё будет возможность. Вот жаль только я не смогу быть свидетелем твоей отваги.

С того дня прошла вечность, но даже если бы отец и прожил эти годы рядом со мной, он не увидел бы моей отваги, а мнения и оценки за эти годы менялись чаще, чем менялись времена.

В авиацию отцу помог вернуться Чкалов, в армию он вернется перед войной, заслужив эту честь летно-испытательной работой, в частности, испытаниями фашистского бомбардировщика «До-215».

А дело в том, что в начале марта 1940 года Комиссией, возглавляемой И. Ф. Тевосяном , были закуплены несколько штук основных типов боевых самолетов Третьего Рейха: истребители «Мессершмитт-109», «Мессершмитт-110», и новейший истребитель «Хейнкель-100», бомбардировщики «Юнкерс-88», «Дорнье-215», транспортные и тренировочно-пилотажные «Юнкерс-52», «Бюккер-Юнманн» и «Бюккер-Юнмейстер».

— Организуйте изучение нашими летчиками немецких самолетов. Сравните их с нашими новыми. Научитесь бить, и дайте рекомендации в войска, — приказал Сталин.

И уже в конце марта начались летные испытания. На «мессере сто девятом» — ведущий летчик-испытатель И. Д. Селезнев, на «хейнкеле сотом» — ведущий летчик-испытатель П. М. Попельнюшенко, на «дорнье» — ведущий летчик-испытатель П. Ф. Муштаев, на «бюккере» — ведущий летчик-испытатель И. И. Шелест.

Для тех, кого заинтересует эта страничка в истории авиации, посоветую прочесть книгу заслуженного летчика-испытателя СССР И. И. Шелеста «С крыла на крыло». Эту же историю вспоминает и Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР М. Л. Галлай в своей книге «Испытано в небе».

Читайте также: Поговорки о чувствах и эмоциях. Цитаты про чувства

Войну отец встретит в Каунасе, работая старшим инспектором ВВС Прибалтийского округа. В те годы служба в армии ценилась высоко!

Всю жизнь, собирая по крупицам биографию отца, недавно узнал, что на истребителях, которые базировались на аэродроме в Каунасе, за сутки до начала войны, были сняты пулеметы и отправлены в мастерские на «профилактику»!

Вот так начинали войну.

У меня сохранилась его «Летная книжка». Кратко, как пишутся анкеты, отсюда и название повести «Анкеты пишутся кратко», рукой полкового писаря заполнены графы:

1. Фамилия Муштаев

2. Имя Павел Отчество Фомич

3. Год и месяц рождения 1901, 27 июня

4. С какого года в ВВС КА с 1922

5. С какого года летает с 1925

А дальше перечислены самолеты, на которых довелось летать отцу, командуя 31 ИАП на Юго-Западном фронте — И-16, И-153, УТ-2, Миг-3, ЛАГГ-3, Як-7, Ла-5, Як-1. Тип самолетов, количество боевых полетов и продолжительность полетов заверены печатью и подписью начальника штаба 31 ИАП Павловым и начальником штаба 295 Краснознаменной Ново-Московской ИАД Богдецким.

Начиная с 25 мая 1944 года, он командует 5-ым Гвардейский ИАП, и снова перечислены типы самолетов — Ла-5, количество боевых вылетов и продолжительность полетов, и только печать иная — печать 5-го Гвардейского и подпись начальника штаба — Гвардии подполковника Калашникова.

Войну отец закончил тяжелыми боями в небе Кенигсберга, будучи заместителем командующего 130 Истребительной Инстербургской Авиационной Дивизии (в «Летной книжке» всё с большой буквы!) — 52 полета с налетом 31 час 11 минут. Из них 15 успешных боевых вылетов (так написано!) с налетом 14 часов 34 минуты. За годы войны отец сбил 8 самолетов лично и 16 самолетов в групповых боях.

И последняя запись — Управление 1 ВА Третий Белорусский фронт, 9 апреля 1945 года, Як-3, перелет Бартенштайн — Инстербург — сопровождение «Дугласа» в Каунас на похороны полковника Бурбело. Печать и подпись — полковник Тетерядченко.

Что поделать, и «Летные книжки» пишутся кратко.

А закончить хочу вот какой историей. Спустя десять лет после окончания войны, осенью 1955 года я начинал свою армейскую службу в Черняховске. В первом же письме ко мне отец писал, что знает этот городок, и что в конце января 1945 года садился на взлетно-посадочную полосу аэродрома Инстербурга, на котором, в годы войны, базировалась эскадра тяжелых бомбардировщиков люфтваффе.

И всё. Ничего больше. Хвастать, не косить, спина не болит.

И только в 1989 году, готовя повесть к изданию в «Молодой гвардии», узнал от друзей отца, что командование тогда предполагало, что полоса может быть заминирована. Фронт-то двигался стремительно, саперы просто не успевали проверять и разминировать уцелевшие здания, склады, аэродромы.

Так вот, первым на аэродром в Инстербурге приземлился мой отец и прорулил всю полосу от начала и до конца, а вслед за ним пошли на посадку и летчики авиаполков 130-ой Инстербургской истребительной авиационной дивизии.

В «Летной книжке» об этом ни слова.

И правильно, это была посадка, а не боевой вылет.

Постскриптум

Прошло уже много лет, отец умер 28 декабря 1961 года, а я все говорю и говорю с отцом. Говорю чаще, чем при его жизни.

И не могу наговориться…

Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Сказал как отрезал:
  • Четыре К
    Имеются в виду четыре немецких слова, начинающихся на одну букву. Hекогда германский император Вильгельм II нелицеприятно отозвался о феминистическом движении и вообще об идее женского равноправия, заявив, что немецкая женщина обязана знать лишь четыре вещи: Kinder, Kuche, Kirhe, Kleider (дети, кухня, церковь, наряды). Формула эта и сейчас остаётся на вооружении у приверженцев домостроя, более того,...