По щучьему велению. «По щучьему веленью». Русская народная сказка
Русские сказки Забайкалья
Английская пословица:
Главная Sayings Помощь Каталог
По щучьему веленью
Жил-был старик вдовой. У него было три сына: один Данила, другой Гаврило, третий Ванюшка. И вот отец им всё наказывал: — Вот, детки, я помру, а вы в мои именинки мне сделайте поминки. Созовите родных своих. Вот ладно. Отец умер, его похоронили. Подошли именины, сыновья давай готовиться: воду носить, пиво варить. Ванька побежал по воду на прорубь, а в проруби щука. Он её зачерпнул ведром, поймал. Давай прикидывать да размерять: — Это сёдни сварю, это завтра сварю, послезавтра сварю! А щука ему и сказала: — Ты, Ванюшка, меня не вари, а опусти в сине море гулять на просторе, я тебе дорогой ценой отплачу. — А что ты мне сделашь? — А ты вот так скажи: «По щучьему веленью, по моему прошению — зачерпнитеся, вёдры, и идите домой на коромысле!» Вот Ванюшка так сказал: — По щучьему веленью, по моему прошенью — зачерпнитесь, ведра, и бегите домой! — Вот они зачерпнулись и побежали, вёдры, на коромысле одне. Ванюшка щуку отпустил в прорубь, побежал за вёдрами. Вот пришел. Бабы и говорят: — Ты чё, где бегашь? Теперь открывай нам двери, мы сами будем воду носить. Бабы уже две бочки пива наварили. Пол был хороший у них. Вот возвращаются. — Ванюшка, открой двери! — Он открыл. Вдругорядь пришли. — Ваня, открой! — Он опять открыл. Когда они в третий раз ушли. Ванюшка взял топор, разрубил обручи — пиво вылилось. Тут было рубашешно корыто, загребательная лопатка, угли загребали в загнетку. Сел в корыто и давай по этому пиву плавать. Бабы приходят, говорят: — Ванюшка, открой дверь! — Погодите, бабы, бат-то далеко. — Какой тебе бат! Открывай двери. — Погодите, подплыву. Потом подплыл, лопаткой-то дверь толкнул — и улетел туда вместе с пивом и корытом, баб с ног сшиб. Они побежали, своим мужьям сказали: — Ванька-то вон чё наделал! А он, пока да оне ходили, тут говорит: — По щучьему веленью, по моему прошению — пиво, собирайся, очищайся и в кадушки забивайся. Мужики и бабы прибежали. Он посиживает на завалинке под окошком. — Ты ково тут, Ванька, делашь! — А я бабам двери открываю. — А ты ково тут наделал? — Никово не делал. Мужики на баб: — Дак вы чё, бабы, зря на него? — О, дак мы, девки, видно, шли да уснули. Во сне и взвидели… Ишь, стоя шли да уснули! Собрались старши братья по дрова. Ваня тоже вышел, оглобли у саней кверху задрал, привязал и говорит тихонько: — По щучьему веленью, по моему прошенью — бегите, сани, в лес. — Полетели сани в лес. Приехал Ванюшка в лес, опять говорит: — По щучьему веленью, по моему прошенью — рубитесь, дрова, колитесь и кладитесь на сани. Это все вышло у него. Вот обратно едет сломя голову. Тут братья приезжают, рассказывают: — Какой-то дурак ехал, все дрова разбросал, растерял по улице. А это Ванюшка ехал, собаки лают: — Ам! Ам! Он понял, что просят у него дрова: «Нам! Нам!» — Вам дрова? Нате! — Сбросал собакам дрова. Домой приехал. Братья уже поленницу складывают. Ванюшка тихонько говорит: — По щучьему веленью, по моему прошенью — тащите, собаки, дрова, складывайся, поленница! Собаки дрова тащат, поленья летят: оттуда полено, оттуда полено -тэц, тэц! — чуть головы братьям не проломило. Те и сами не знают, откуль чё взялось. Вот надо ехать за мясом. У братьев по дому дел полно. Отправляют Ванюшку в город за мясом. Дали ему деньги. Поехал Ванюшка, купил корову. Едет назад. На пути — река, наледь замерзла. Корова не идет. Он её хлопнул по лбу — убил. Оснимал шкуру, мясо погрузил и дальше поехал. В улицу заезжает, собаки лают: — Ам! Ам! Он опять думат, что «нам», «нам», той кусок, другой кусок — сбросал собакам все мясо. — На стегно! На лопатку! На то, на друго! — Все разбросал. Привез только голову да ноги. Вот братья спрашивают: — Но чё, Ванюшка, купил? — Ох, братья, уж корова-то дорога, да привёз-то только ноги да рога. — А пошто? — Да ково ж, еду, а собаки ревут: «Нам! Нам!». Я им тоже на поминки бросил. — Ох, дурак, поди, собирай, чё осталось! Вот он сорокову бочку поставил, поехал мясо собирать. Отъехал от избы и говорит: — По щучьему веленью, по моему прошенью — тащите собаки, мясо. Мясо, перемывайся, в бочку собирайся! Собаки бегут, мясо перемывается, в бочку собирается. Поехал Ванюшка домой. Привез мясо — братья довольны остались. Тепериче отправляют Ванюшку масло купить. Бочку ему поставили и наказали: — Ты, Ваня, аккуратней, на реке сейчас щели, смотри, чтобы конь ногу не поломал! Поехал Ванюшка, купил масло. Обратно едет, на реке увидел щель. Думат: «Надо её замазать, а то конь ногу изломат». Замазал эту щель. Немного отъехал, снова большая щель — и её замазал. До дому не доехал — снова замазал щель. Почти не осталось масла. Братья его встречают. — Но чё, Ваня, привез? — Да вот по краям осталось . — А пошто так-то? — Дак вы сами сказали, что надо аккуратней, чтобы конь ноги не переломал в щелях. Вот я все щели маслом и замазал. — Ох ты, дурак такой-сякой! Ступай назад, собирай! Ваня вышел, говорит тихонько: — По щучьему веленью, по моему прошенью — масла перемывайся, в бочку складывайся! — Все масло собрал, привез. Теперь говорят братья: — Надо Ванюшку зватаем отправлять, людей на поминки звать. Он поехал зватаем. Заходит в дом, говорит: — Приезжайте, мужики, да без баб! В другой дом заходит, говорит: — Приезжайте, мужики, да без баб! Мужики приехали без баб. Старши братья спрашивают: — Дак вы чё женщин-то не привезли? — А нам зватай не велел. — Все с ним неладно! Ступай, зови баб! Поехал Ванюшка опять. В дом заходит. — Приезжайте, бабы, да без робят! В другой дом заходит: — Приезжайте, бабы, да без робят! Бабы приехали без робят. Посидели чуть-чуть, торопятя. — Да вы куда торопитесь? — А как же, робята дома остались, уже поздно. — А вы пошто их с собой не взяли? — А нам зватай не велел. — Эх ты, дурак!.. Велели снова коня запрягать, бочку поставили, одеяло положили. — Вези ребят! Поехал. Заходит в избу, собират робят. Который нагишом сидит, он его в кадушку, какой ел — тоже, который оправлялся — тоже в кадушку! Поскидал их, робята ревут, пишшат! Он одеялом закинул. — Погодите, робята, до заимки доеду, я вас согрею! Доехал до заимки. Там был чан кипятку. Он начерпал в ведро, принес, вылил робятам — робята замолчали. — Ага, сразу стало тепло! — Ково же, он их ошпарил! Вот домой приезжат. Бабы выскочили. — Ой, наверно, заморозил робят! — Но, пошто? Я на заимке им цело ведро кипятку вылил — им тепло стало, сразу замолчали. Ой, бабы крик, рев подняли, лихоматом ревут! Та хватит — мертвый, друга — мертвый! Братья испугались, говорят промеж собой: — Чё же нам делать с этим чертиком? Хоть убегай! Давайте, бабы, собирайте нам сухари, ли ково ли. Да не выходите нас провожать. Мы как-нибудь одни уйдем. Бабы им наладили сухарей, без всякого хлеба наложили. А у Вани брюхо заболело: то на печку, то на двор, то на печку, то на двор! Пока они там суетились, он уже в сени убежал, сухари высыпал и сам залез в мешок. Вот братья схватили эти мешки, потащили. Шли, шли. — Паря, что тако! Что за чижолый мешок у меня! Бросили этот мешок, Ваня там заревел: — Братья, я уссался! — Ох он, черт, догонят! — Он опять лихоматом ревет: — Отпустите меня! -Ишо ловчей сказал.., — Я хочу оправиться! Они его выпустили. Он остался, а они от него побежали. Оправился Ванюшка, идет дальше. Увидел: стоит избушка на курьих ножках, на бараньих лодыжках, стоит повертывается. Он: — Избушка-избушка! Повернись к лесу задом, ко мне передом! — Вот избушка к нему повернулась передом. Он вошел в неё. Богу помолился, во все стороны поклонился. Стоит каша — он наелся -нажрался, на печку забрался и лежит. Вот едет Баба Яга в ступе, пестом понужат, помелом следы заметат. — Фу-фу! Русска костка сама на дом пришла. Сейчас съем. — Врешь, не съешь! Я на одну ногу наступлю, а за другу дерну — разорву тебя пополам! Она с ем засупорчила. Ваня ей на одну ногу наступил, за другу дернул — разорвал Бабу Ягу пополам. Сам сел на ступу, пестом понужат, помелом следы заметат. А эту Бабу Ягу с собой забрал. Едет, видит: дуб стоит, а вокруг дуба все утоптано, больша утолока. «Ну-ка, думат, залезу на дуб, че там тако?» Затащил на дуб все: помело, пест, ступу и бабу. Сидит. Приезжают разбойники на золотой карете. Разложились под дубом, разбросали все. Тут у них пивошна-разливошна, сидят выпивают, закусывают. Ваня не утерпел, начал по-маленькому. Оне говорят! — Божья роса падат! Он начал по-большому: — О, божьи шишки летят! Он взял помело бросил! — О, божьи ветки летят! Пест бросил. — Божьи сучья летят! Ол тогда имя на ковер-то бросил ступу. Они соскочили, эту ступу окружили. — О, каки божьи бревны, с вырезками! Он им взял да Бабу Ягу бросил — они напугались, в лес побежали. И карету бросили, и все. А у них был повар Тимоша, глухой. Сидит в белой рубахе, сам белый, борода бела. Ваня слез оттуда. — Это у те, дедка, куды народ-то побежал? — А кто их знат? Видно, за козами побежали. — Чё, можно у тебя здесь покушать? — Садись, дитятко, у них много всего. Ешь. Вот начали ись оне. Ванюшка вытащил бритву в носовичке и говорит: — Дедушка, у тебя на языке-то волос! Высуни язык-то. Он высунул, да мало. — Ладом высуни! — Он высунул, Ваня ему пол-языка отлящил бритвой! Тот побежал: — Тала! Тала! Вчера была, седни опять пришла! И эти разбойники ишо больше испугались, что он весь в крови бежит. Того дале убежали. А Ваня все добро собрал, склал на золоту карету и приехал к царю. Поставил ко дворцу эту карету, лошадей. Сам ушел, залез на печку и говорит: — По щучьему веленью, по моему прошенью — беги, печка, под царско окно. — Печка — трух! трух! -побежала под царско окно. Он теперь: По щучьему веленью, по моему прошенью, выгляни, царска дочь, в окошко и полюби меня. Царска дочь выглянула и полюбила его. Царю говорит: — Папочка, не прикажите казнить, прикажите речь говорить! Вот мужичок приехал на печке — я замуж за него пойду! — Да што ты, дура такая! Он сколько детей погубил! Ты чё это! А Ванюшка опеть: — По щучьему веленью, по моему прошенью — пусть я буду красавцем, а царь пусть меня увидит. Живо царь с царицей выглянули, а Ванюшка сделался красавцем и поглянулся имя. Стал он ни в сказке сказать, ни пером описать. Тут же сыграли свадьбу. И стали жить-поживать и добра наживать. И я там на пиру была, мед пила, но только по усам текло, да мне в рот не попало. Зато дали мне синь кафтан да синь колпан, да травяну кобылу. А как раз пал шел, дело-то уж было к осени, — кобыла сгорела. Я иду. Вот птичка и ревет: «Синь да хорош! Синь да хорош!» — А я думала, что «скинь, да положь!». Положила — и до сих пор лежит у Савушки в лавушке на сухой полочке не помятый, не надеванный. Вот и сказке конец — посказатель молодец.
Русские сказки Забайкалья Словарь малоупотребительных и диалектных слов
С помощью поиска можно выбрать лучшую народную мудрость мира, необходимую именно Вам и именно сейчас. Поиск по всей коллекции: «Пословицы и поговорки народов мира»
World Sayings.ru
Главная | Sayings | Помощь | Литературный каталог
NZV © 2001 — 2017
Сказка По щучьему веленью
Жил-был старик. И было у него было три сына: двое умных, а третий — дурачок Емеля.
Те братья работают — умные, а дурак-Емеля целый день лежит на печке, знать ничего не хочет.
Один раз братья уехали на базар, а бабы, невестки, давай посылать Емелю:
— Сходи, Емеля, за водой.
А он им с печки:
— Неохота…
— Сходи, Емеля, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
— Да? Ну, ладно.
Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор и пошел на речку.
Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь. И увидел Емеля в проруби щуку. Изловчился и хвать щуку в руку:
— Вот уха будет сладка!
Вдруг щука говорит ему человечьим голосом:
— Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.
— А на что ты мне пригодишься?.. Нет, понесу тебя домой, велю невесткам уху сварить. Будет уха сладка.
— Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь.
— Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпущу.
Щука его спрашивает:
— Емеля, Емеля, скажи — чего ты сейчас хочешь?
— Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась…
Щука ему говорит:
— Запомни мои слова: когда что тебе захочется — скажи только:
«По щучьему веленью, по моему хотенью».
Емеля и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ступайте, ведра, сами домой…
Только сказал — ведра сами и пошли в гору. Емеля пустил щуку в прорубь, а сам пошел за ведрами. Идут ведра по деревне, народ дивится, а Емеля идет сзади, посмеивается… Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь.
Прошло много ли, мало ли времени — невестки опять говорят ему:
— Емеля, ну что ты лежишь? Пошел бы дров нарубил.
— Неохота…
— Не нарубишь дров, братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про щуку и потихоньку и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — поди, топор, наколи дров, а дрова — сами в избу ступайте и в печь кладитесь…
Топор выскочил из-под лавки — и на двор, и давай дрова колоть, а дрова сами в избу идут и в печь лезут.
Много ли, мало ли времени прошло — невестки опять говорят:
— Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби.
А он им с печки:
— Да вы-то на что?
— Как — мы на что?.. Разве наше дело в лес за дровами ездить?
— Мне неохота…
— Ну, не будет тебе подарков.
Делать нечего. Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял веревку и топор, вышел во двор и сел в сани:
— Бабы, отворяйте ворота!
Невестки ему говорят:
— Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?
— Не надо мне лошади.
Невестки отворили ворота, а Емеля говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ступайте, сани, в лес…
Сани сами и поехали в ворота, да так быстро — на лошади не догнать.
А в лес-то пришлось ехать через город, и тут он много народу помял, подавил. Народ кричит: «Держи его! Лови его!» А он, знай, сани погоняет. Приехал в лес:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — топор, наруби дровишек посуше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь…
Топор начал рубить, колоть сухие дрова, а дровишки сами в сани валятся и веревкой вяжутся. Потом Емеля велел топору вырубить себе дубинку — такую, чтобы насилу поднять. Сел на воз:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — поезжайте, сани, домой…
Сани помчались домой. Опять проезжает Емеля по тому городу, где давеча помял, подавил много народу, а там его уж дожидаются. Ухватили Емелю и тащат с возу, ругают и бьют.
Видит он, что плохо дело, и потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ну-ка, дубинка, обломай им бока…
Дубинка выскочила — и давай колотить. Народ кинулся прочь, а Емеля приехал домой и залез на печь.
Долго ли, коротко ли — услышал царь об Емелиных проделках и посылает за ним офицера — его найти и привезти во дворец.
Приезжает офицер в ту деревню, входит в ту избу, где Емеля живет, и спрашивает:
— Ты — дурак Емеля?
А он с печки:
— А тебе на что?
— Одевайся скорее, я повезу тебя к царю.
— А мне неохота…
Рассердился офицер и ударил его по щеке. А Емеля говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — дубинка, обломай ему бока…
Дубинка выскочила — и давай колотить офицера, насилу он ноги унес.
Царь удивился, что его офицер не мог справиться с Емелей, и посылает своего самого набольшего вельможу:
— Привези ко мне во дворец дурака Емелю, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал в ту деревню, вошел в ту избу и стал спрашивать у невесток, что любит Емеля.
— Наш Емеля любит, когда его ласково попросят да красный кафтан посулят, — тогда он все сделает, что ни попросишь.
Набольший вельможа дал Емеле изюму, черносливу, пряников и говорит:
— Емеля, Емеля, что ты лежишь на печи? Поедем к царю.
— Мне и тут тепло…
— Емеля, Емеля, у царя тебя будут хорошо кормить-поить, — пожалуйста, поедем.
— А мне неохота…
— Емеля, Емеля, царь тебе красный кафтан подарит, шапку и сапоги.
Емеля подумал-подумал:
— Ну, ладно, ступай ты вперед, а я за тобой вслед буду.
Уехал вельможа, а Емеля полежал еще и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ну-ка, печь, поезжай к царю…
Тут в избе углы затрещали, крыша зашаталась, стена вылетела, и печь сама пошла по улице, по дороге, прямо к царю.
Царь глядит в окно, дивится:
— Это что за чудо?
Набольший вельможа ему отвечает:
— А это Емеля на печи к тебе едет.
Вышел царь на крыльцо:
— Что-то, Емеля, на тебя много жалоб! Ты много народу подавил.
— А зачем они под сани лезли?
В это время в окно на него глядела царская дочь — Марья-царевна. Емеля увидал ее в окошке и говорит потихоньку:
— По щучьему веленью. по моему хотенью — пускай царская дочь меня полюбит…
И сказал еще:
— Ступай, печь, домой…
Печь повернулась и пошла домой, зашла в избу и стала на прежнее место. Емеля опять лежит-полеживает.
А у царя во дворце крик да слезы. Марья-царевна по Емеле скучает, не может жить без него, просит отца, чтобы выдал он ее за Емелю замуж. Тут царь забедовал, затужил и говорит опять набольшему вельможе:
— Ступай, приведи ко мне Емелю живого или мертвого, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа вин сладких да разных закусок, поехал в ту деревню, вошел в ту избу и начал Емелю потчевать.
Емеля напился, наелся, захмелел и лег спать. А вельможа положил его в повозку и повез к царю.
Царь тотчас велел прикатить большую бочку с железными обручами. В нее посадили Емелю и Марьюцаревну, засмолили и бочку в море бросили.
Долго ли, коротко ли — проснулся Емеля, видит — темно, тесно:
— Где же это я?
А ему отвечают:
— Скучно и тошно, Емелюшка! Нас в бочку засмолили, бросили в синее море.
— А ты кто?
— Я — Марья-царевна.
Емеля говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ветры буйные, выкатите бочку на сухой берег, на желтый песок…
Ветры буйные подули. Море взволновалось, бочку выкинуло на сухой берег, на желтый песок. Емеля и Марья-царевна вышли из нее.
— Емелюшка, где же мы будем жить? Построй какую ни на есть избушку.
— А мне неохота…
Тут она стала его еще пуще просить, он и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — выстройся, каменный дворец с золотой крышей…
Только он сказал — появился каменный дворец с золотой крышей. Кругом — зеленый сад: цветы цветут и птицы поют. Марья-царевна с Емелей вошли во дворец, сели у окошечка.
— Емелюшка, а нельзя тебе красавчиком стать?
Тут Емеля недолго думал:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — стать мне добрым молодцем, писаным красавцем…
И стал Емеля таким, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
А в ту пору царь ехал на охоту и видит — стоит дворец, где раньше ничего не было.
— Это что за невежа без моего дозволения на моей земле дворец поставил?
И послал узнать-спросить: «Кто такие?» Послы побежали, стали под окошком, спрашивают.
Емеля им отвечает:
— Просите царя ко мне в гости, я сам ему скажу.
Царь приехал к нему в гости. Емеля его встречает, ведет во дворец, сажает за стол. Начинают они пировать. Царь ест, пьет и не надивится:
— Кто же ты такой, добрый молодец?
— А помнишь дурачка Емелю — как приезжал к тебе на печи, а ты велел его со своей дочерью в бочку засмолить, в море бросить? Я — тот самый Емеля. Захочу — все твое царство пожгу и разорю.
Царь сильно испугался, стал прощенья просить:
— Женись на моей дочери, Емелюшка, бери мое царство, только не губи меня!
Тут устроили пир на весь мир. Емеля женился на Марье-царевне и стал править царством.
Тут и сказке конец, а кто слушал — молодец.
- До второго пришествия (ждать)Люди религиозные надеются, что Иисус Христос, живший, как они полагают, некогда на земле, распятый и после распятия вознесенный на небо, вернется еще раз на землю перед так называемым концом света. Это будет «второе пришествие Христа». Однако, по – видимому, мало кто всерьез относился к этому вымыслу: с очень давних времен выражение «ждать до второго пришествия»...