Цитаты про грозу
Лилово-красный, яркий пламень Залил пожаром небосвод, И тяжкий стук, дробящий камень, Ударил в царство сонных вод.
Не смотрите грозе в глаза: У неё — огневая суть. Пригрозила в ночи гроза Ярко молниями сверкнуть,
Родить грозу дано не каждой туче.
Какое счастье, благодать Ложиться, укрываться, С тобою рядом засыпать, С тобою просыпаться! <…> Мы спали, спали… Наравне С любовью и бессмертьем Давалось даром то во сне, Что днем — сплошным усердьем. <…> Всю ночь. Прильнув к щеке щекой. С доверчивостью птичьей. И в беззащитности такой Сходило к нам величье.
Опять с погодой мне не повезло. Гроза и дождь — безумие природы. Опять в насмешку всё земное зло Качает надо мной седые своды.
На следующий день действительно началась гроза. Небо прорезали разветвленные молнии. Казалось, будто невидимый рыбак раскинул сияющую сеть, стараясь поймать в нее как можно больше туч. Я любила смотреть на молнии. В них было что-то завораживающее, волшебное, невероятно красивое.
Остывает запад розовый, Ночь увлажнена дождём. Пахнет почкою берёзовой, Мокрым щебнем и песком.
Люблю грозу в начале мая, Когда весенний, первый гром, Как бы резвяся и играя, Грохочет в небе голубом.
Косым, стремительным углом И ветром, режущим глаза, Переломившейся ветлой На землю падала гроза. И, громом возвестив весну, Она звенела по траве, С размаху вышибая дверь В стремительность и крутизну. И вниз. К обрыву. Под уклон. К воде. К беседке из надежд, Где столько вымокло одежд, Надежд и песен утекло. Далеко, может быть, в края, Где девушка живет моя. Но, сосен мирные ряды Высокой силой раскачав, Вдруг задохнулась и в кусты Упала выводком галчат. И люди вышли из квартир, Устало высохла трава. И снова тишь. И снова мир. Как равнодушье, как овал. Я с детства не любил овал! Я с детства угол рисовал!
… Говорят, что вспышки молнии есть Божественный гнев, а гром доносит до нас рёв Небес.
Люблю грозу в начале мая: как долбанёт, и нет сарая.
А я любила грозу. Меня завораживало мрачное небо с огромными черными клубами туч, преддождевая свежесть в воздухе перед первой вспышкой, и это пугающее ожидание громового раската, пока в небе растворяется светлый разветвленный шрам. Всегда было интересно, от чего зависит предназначенная человеку магия? Воля судьбы это, осуществленное желание или отражение души?
Гроза прошла, и ветка белых роз В окно мне дышит ароматом… Ещё трава полна прозрачных слёз, И гром вдали гремит раскатом.
Потом раздался страшный удар грома — будто лето задумало покончить жизнь самоубийством.
Люблю грозу: она смывает следы цивилизации, и так проступает истина.
Ты спрашиваешь, почему на громоотводе египетские, арабские, абиссинские, чоктавские знаки? А на каком языке, по-твоему, говорит ветер? Из какого народа буря? Откуда приходит дождь? Какого цвета молния? Где родина грома?
Содрогаясь от мук, пробежала над миром зарница, Тень от тучи легла, и слилась, и смешалась с травой. Все труднее дышать, в небе облачный вал шевелится, Низко стелется птица, пролетев над моей головой.
— Идет необычная гроза, — промолвил торговец. — Это вам Том Фури говорит. Фури — подходящее имечко для торговца громоотводами, а? Я ли взял его? Нет. Имя ли подтолкнуло меня выбрать профессию? Да! Я жил и смотрел, как облачные огни скачут по миру, а люди вздрагивают и прячутся. И я подумал: нанесу на карты ураганы, отмечу бури, а потом пойду впереди них и буду громыхать моими железными дубинками, моими чудесными защитницами. Я укрыл и обезопасил сто тысяч, нет, двести, не счесть сколько, мирных, богобоязненных домов. Слушайте меня, парни. Если я говорю, что ваши дела плохи, значит, так оно и есть.
День волооких туч, Набитых синим пухом, Промчался будто луч, Ворча громами глухо.
Бушуй, гроза! мы жаждем грома В томленьи мертвой тишины! Ты — казнь Гоморры я Содома, Ты — вестник солнца и весны.
Не пугай меня грозою: Весел грохот вешних бурь! После бури над землею Светит радостней лазурь. После бури молодея, В блеске новой красоты Ароматней и пышнее Распускаются цветы!
Прекрасна туча грозовая, Полнеба грудью обнимая, Идет — и небо тесно ей! Она живет, растет и дышит, И крылья черные колышет, И хмурит черный вал бровей, То взглянет вдруг и заморгает, Заговорит… и вновь смолкает В раздумье страстном, и грозна Ее живая тишина. Идет, надвинувшись, сверкнула Могучим взглядом; грянул гром — И все смешалося кругом, Все в тьме и буре потонуло.
Выстланное клубами грозовых туч, пронзённое башенным шпилем небо извивалось над замком огромной чёрной тварью, разбрасывая щупальца белых молний и гулко перекатывая во чреве валуны грома.
Небо шукає, небо знаходить. Спустилося з даху і знову ходить, Ходить грозою, лягає в квіти, Трохи полежить і мусить іти.
Снится: стали туманные прозрачные ранее дали, Закипает гроза, преграждая намеченный путь. И вода, что баюкала тихо, ярится и скалит Хищно острые камни. Но я не могу повернуть,
С лëгкого ветра начнëтся большая гроза.
Молнии, сверкая, Слепят мне глаза, Но за чашкой чая Не страшна гроза…
- На седьмом небеВ статье о выражении «В эмпиреях витать» уже рассказано о том, как представляли себе устройство мира в древности и в средние века. Считалось, что над нами медленно вращаются семь хрустальных сфер небес. На самой дальней от Земли, верхней, седьмой сфере религия, твердо державшаяся до Коперника этого представления, помещала свой «рай», «царство небесное»; там блаженствовали души...