Фейхтвангер
Лион Фейхтвангер (1884—1958) — немецкий писатель. В его исторических романах разум, осознаваемый как двигатель прогресса и залог гуманного правопорядка, утверждает себя в борьбе с варварством и бездуховностью.
Две вещи славят историки всех стран и народов — успех и собственное достоинство. Хрестоматии полны успешных и достойных деяний — о разумных поступках говорится мало, и разум еще не прославлялся ни одним историком.
Перед разумом, перед богом, «честь» человека мерится другой мерой, чем на римском форуме.
Непонимание делает из друзей врагов.
Логика — это бог мыслящих.
Властолюбие — надежнейшая из страстей.
Даже лишенный собственных мыслей и собственной индивидуальности человек в ту самую минуту, когда его наделяют властью, приобретает сущность и содержание. Функция властвования меняет нутро носителя власти. Власть, кредит, слава создают индивидуальность и лицо тому, кого природа лишила этих свойств.
Человека создает судьба.
Мало кто понимает, что не мы идем по жизни, а нас ведут по ней.
Из десяти политических решений, которые должен принять человек, на каком бы месте он ни находился, девять будут ему всегда предписаны обстоятельствами. И чем выше его пост, тем ограниченнее его свобода выбора.
Когда камень падает на кувшин, горе кувшину. Когда кувшин падает на камень — горе кувшину. Всегда, всегда горе кувшину.
Человеку нужно два года, чтобы научиться говорить, и шестьдесят лет, чтобы научиться держать язык за зубами.
Есть две вещи, которых ухо не слышит уже за милю, но чей отзвук все же разносится от одного конца земли до другого: это когда падает срубленное дерево, которое еще приносит плоды, и когда вздыхает отосланная своим мужем женщина, которая его любит.
Мужчина должен говорить женщине приятное, этого требует учтивость, а порой и сердце… Но клятвы, которые даешь в ночь любви, теряют силу к утру. Нарушение их — грех простительный… Ведь яблоком нас соблазнила как–никак женщина!
Без тьмы не было бы понятия о свете. Для того, чтобы свет осознал себя, он должен иметь перед собой свою противоположность — тьму.
- В чужой монастырь со своим уставом (не суйся)Опять мы переносимся в прошлое. До революции на Руси было несметное множество монастырей. Каждый из них управлялся по своим особым правилам, и крепко держался за них. Это и были монастырские «уставы». Плохо приходилось тому чернецу (монаху), который, привыкнув, скажем, к «печерскому» обычаю, переходил в Соловецкий монастырь: тамошний начальник – игумен – всегда мог допечь его...